Еще в советские времена было замечено, что в системе магистральных нефтепроводов скапливаются «ничьи» остатки нефти. После создания первых нефтяных компаний и государственного предприятия «Транснефть» принадлежность этой нефти стала все больше интересовать как государственные органы управления, так и новые нефтяные компании. Государство поступило как обычно: был изучен иностранный опыт, и решение проблемы было найдено в США. Решением был Банк качества нефти (сокращенно БКН).

В США тысячи нефтяных компаний. Как и в России, они сдают нефть в системы магистральных нефтепроводов, а на выходе получают смесь. Если качество вашей нефти выше качества смеси, то вы останетесь недовольны. Для того, чтобы этого не было, американцы придумали БКН. Сдавая нефть в систему, вы в документах указываете ее фракционный состав. По нему рассчитывается стоимость партии, и на выходе вы получаете партию нефти, эквивалентную по стоимости, а не по объему, сданной партии нефти. Все довольны, а никаких остатков не образуется.

Для решения проблемы советское государство заключило контакт с американской компанией PwC. Эта компания под руководством Джерри Рохана разработала БКН для СССР. Отчет передали «Транснефти», но вместо внедрения она потребовала доработки БКН применительно к нашим условиям. Для доработки БКН «Транснефть» заключила договор с одним из башкирских институтов, и он за пять лет похоронил проект. Почему? Потому что качество башкирской нефти самое плохое в России и БКН — их враг. Так «Транснефть» начала борьбу за контроль над остатками нефти в трубе.

В 1990-е годы начали появляться небольшие нефтяные компании, главным акционером которых была «Транснефть». Эти компании добывали и экспортировали нефть, но правоохранительные органы быстро разобрались в том, что объем экспорта намного превышает объем добычи.

Затем были изобретены десятки вариантов обезличивания и продажи избытков нефти. «Транснефть» держалась за остатки нефти, мотивируя это тем, что справедливо поделить их между нефтяными компаниями невозможно. Всегда находились нефтяники, которые поддерживали «Транснефть», и всегда находились чиновники, которые «вскрывали» новые схемы. Интересная деталь: отгрузка в хранилища неучтенных остатков нефти на диспетчерском сленге обозначается выражением «рубить хвосты». По сути, дополнительные доходы «Транснефти» адекватны прибыли от торговли нефтью полноценного месторождения федерального значения, но без инвестиций в проект.

На самом деле давно и хорошо известно, как по справедливости вернуть остатки нефти нефтяникам. Введите, наконец, Банк качества нефти и возвращайте остатки владельцам. Но все боятся сказать это, так как трубопроводная монополия убеждает строптивых нефтяников отказом от транспортировки нефти. В этом плане подача «Роснефтью» иска об обеспечении имущественных интересов важнее, чем противостояние компаний. В случае положительного решения суда будет создан прецедент, который может обрубить этот источник доходов монополии.

О каких деньгах идет речь? По данным Санкт-Петербургской международной товарно-сырьевой биржи, «Транснефть» в 2013 году реализовала на бирже 525 тыс. тонн нефти на сумму 7,44 млрд рублей, в 2014 году — 80 тыс. тонн нефти на сумму 1,16 млрд рублей. По данным СМИ, в 2016 году было продано 600 тыс. тонн нефти, но выручка не известна. Конечно, это не все. Сколько-то нефти ушло на независимые российские НПЗ, а сколько-то — на экспорт.